Рузский Курьер / Новости

Здоровье нации. В России, как и во всем мире, на минувшей неделе и словом, и делом — вот и министр Голикова была на одном пункте сдачи крови замечена — встретили Международный день донора. Острота проблемы становится понятна из статистики: ежегодно только у нас в стране в переливании крови нуждаются полтора миллиона человек — пациенты с ожогами, травмами, онкологические больные, те, кому требуется сложная операция, женщины, переносящие трудные роды.
Фон у происходящего с одной стороны был парадный: определили лауреатов традиционной премии «Лучший врач года»; с другой — бурно дискуссионный. Общественность взбудоражили очередные законодательные инициативы об ужесточении ответственности за аборты. Тема болезненная: мы ведь за улучшение демографической ситуации боремся, но и нюансов, причем, весьма неприятных, хватает.

 Корреспондент НТВ Юрий Кучинский взвесил все «за» и «против».
На счету Александра Новиц- кого — четверо собственных детей и десятки нерожденных чужих. Таковы призвание и профессия: дома — любящий муж, на работе — акушер-гинеколог.
Вот только в один прекрасный день доктор Новицкий — его жена тогда была беременна вторым ребенком — решил, что с него хватит абортов. Молодому специалисту это едва не стоило карьеры.
Александр Новицкий:
— Заведующая мне говорит: пришла многодетная мама, нужно делать. Она сказала, пойдешь ты. Я сказал, что не пойду. Мне сказали, с такими убеждениями надо менять работу.
В больнице ему просто указали на дверь, и сейчас у Новицкого частная практика. Для этого, правда, пришлось освоить и специальность психолога: чтобы делать беременным пациенткам внушения, а не аборты. И в медицинском мире таких, как Новицкий, становится все больше. Недавно в Екатеринбурге от подобных операций отказалась целая клиника.
Валерий Драганов, депутат Государственной думы РФ:
— Сегодня мы — вторая страна по количеству абортов после Китая, это притом, что в Китае запрещено рождение второго ребенка.
Сегодня в России прерывают около 1,2 миллиона беременностей в год. И это уже не так страшно: еще несколько лет назад в круговороте едва зародившейся жизни и быстрой смерти участие принимало на 300 тысяч больше. Правда, это только официальные цифры. По-прежнему неизвестно, сколько абортов делается в частных клиниках — они не раскрывают данных. Не сосчитать и количество абортов криминальных, сделанных неизвестно где, неизвестно кем на поздних сроках беременности, когда прерывать ее по закону можно только при серьезной угрозе здоровью матери.
Однако тенденция все же положительная, и депутат Драганов решил ее подстегнуть новыми правилами. В его законопроекте, как это часто бывает, есть и кнут, и пряник. Кнут — обязательное согласие супруга и отмена бесплатных абортов — многим сразу показался слишком жестким.
Мария Арбатова, писательница:
— Дееспособная совершеннолетняя женщина вправе распоряжаться своим телом и своими внутренностями самостоятельно. И вторая норма, которая в нем заявляется, просто совершенно гнусная и людоедская — это оплата за аборты. Это означает, что весь контингент женский неплатежеспособный, маргинальные слои, люди с низкой зарплатой, многодетные матери, и — самое страшное — школьницы, пойдут на криминальные аборты.
Социологи же указывают на исторический опыт. Аборты у нас уже запрещали, но исключительно кратковременный бэби-бум стоил стране еще более исключительной крови.
Владимир Мукомель, заведующий сектором института социологии Российской академии наук:
— Если женщина надумает родить, ее не остановить. Если женщина надумает не рожать, ее не остановить тем паче. Корреспондент НТВ:
— При Сталине запрещали.

Владимир Мукомель:
— Да, конечно. И последствия, в общем-то, понятны: это рост криминальных абортов, женской смертности, убийств новорожденных, отказов от детей.
Валерий Драганов, депутат Государственной думы РФ:
— Сегодня инфраструктура, технология, качество медицинского персонала и другие составляющие по обеспечению прав ребенка есть, поэтому даже в неблагополучных семьях рождение ребенка не станет таким безнадежным бременем, как это казалось раньше, — безденежье, отсутствие социальной опоры и так далее.
Не вызывает споров лишь одно предложение: каждая женщина, решившаяся на аборт, должна обязательно увидеть на УЗИ, как шевелится плод, обязательно послушать, как бьется его сердце, а потом обязательно взять недельную паузу на раздумья с обязательным посещением психолога. Психолог же может и шоковую терапию применить: например, после просмотра документальных УЗИ-кадров реально проведенного аборта рыдают все без исключения.
Игорь Белобородов, директор благотворительного фонда защиты семьи, материнства и детства «Жизнь»:
— Очень важный аспект здесь это отношение врача. В принципе, женщина, находясь в женской консультации, своего рода заложник. И если бы у нашей медицины была четкая установка способствовать сохранению беременности, а не задавать с порога вопрос — ну, что, будем делать аборт или плодить нищету…
Лидеры медицинского мира смотрят на вопрос прагматично. Для большинства врачей важен не спор, имеет ли человек все права прямо с момента зачатия, или до рождения он остается всего лишь частью материнского организма. Для медиков важнее вопрос физической защиты самого этого организма. Ведь примерно пятая часть всех абортов приводит к бесплодию и другим осложнениям.
Виктор Радзинский, заведующий кафедрой акушерства и гинекологии Российского университета дружбы народов:
— Сегодня у нас в обязательном медицинском страховании имеется только один вид регулирования рождаемости — аборт. Причем аборт калечащий, хирургический, пещерный. Вместо медикаментозного, который признан революцией XXI века. Женщина, выпивая таблетки, его и производит. Не благо, не радость, нет хороших абортов, но в сто раз меньше осложнений.
За спорами о праве женщин на аборт теряется проблема качества самой российской медицины. В одной из больниц Саратова гинеколог отказался прерывать беременность нескольких женщин просто потому, что устаревший аппарат УЗИ показал тяжелую патологию плода. Лишь одна из пациенток усомнилась и прошла дополнительное обследование в другой клинике. Ребенок оказался абсолютно здоров. Когото из будущих мам с таким же диагнозом успели обзвонить до операции. Но сколько их уже прошло через этот кабинет за все время, неизвестно.

Наталия Шибанина, заместитель главного врача 1-й городской клинической больницы по акушерству и гинекологии:
— Это расценено, как врачебная ошибка. Врач проводила исследование на аппарате с меньшей разрешающей способностью, она не должна была проводить на нем исследование беременной женщины.
Борьба за рождаемость довольно недешево обходится православному бизнесмену Василию Бойко-Великому. У него свой молокозавод в Рузе. Своим работницам после рождения ребенка в течение 12 месяцев он сохраняет полный оклад (в отличие от частичного, что предусмотрено законами РФ), если, конечно, ребенок зачат в законном браке. А если вдруг узнает про сделанный аборт, непременно уволит. Такой вот демографически ответственный бизнес.
Василий Бойко-Великий, предприниматель:
— Человек, обманувший в одном и — тем более — совершивший детоубийство, не может быть хорошим работником. Нам нужны хорошие работники, плохие нам не нужны.
Но это всего лишь частный случай создания четкой мотивации у потенциальных матерей. В масштабах страны, где в детских садах и школах очереди, где с коляской не зайдешь ни в метро, ни в автобус, где квартиры молодым семьям выделяются по принципу «если кто-то кое-где у нас порой», бороться с абортами бессмысленно.
Социологи все чаще отмечают, что пока образованные и состоявшиеся в жизни женщины, все рассчитав, больше одного ребенка рожать просто не хотят.

Выпуск НТВ,
19 июня 2011 года