Военная хитрость
После того, как Путин всерьез занялся жильем для военных, в разных местах стали решать этот вопрос. Неразберихи и откровенного воровства было немало.
Недалеко от одного хорошего города областного масштаба нашли возможность выделить под коттеджную застройку приличный участок, организовали постройку дорог и сетей на льготных условиях и обещали начать застройку коттеджами для служащих и уволенных военных в запас за счет жилищных сертификатов.
Вышло так, что созданный военными кооператив, не имевший особого опыта, не смог быстро пробиться через бюрократию. А тут еще и подсуетилась компания, у которой местные власти были «на коротком поводке». Быстренько взяли кредит, и не успели военные моргнуть глазом, как участок оказался в руках дельцов. Поднялся скандал, местные власти перешерстили, но земля все-таки осталась в руках у пройдох. Они тут же вздули цены на землю до умопомрачения, так что на жилищные сертификаты можно было купить разве что участок для сортира.
В это время к одному из офицеров приехал отец, который хотел помочь сыну построиться. Деньги у него были, но не очень много. А мужик этот был отставной военный юрист, из тех, что работают головой, а зарплату и звания получают недаром. Его специализацией было разрешение всяких межэтнических и национальных ситуаций в армейской среде.
Собрали самых близких друзей на совет. Сын юриста с помощью отца и друзей все же купил втридорога один из участков в центре будущего поселка, который уже начал понемногу раскупаться и застраиваться «новыми русскими». На этом участке очень скоро, опять-таки с помощью друзей, вырос простенький, но очень просторный дом. Дом был оформлен и сдан в эксплуатацию по всем правилам. Пройдохи радовались: мол, нашлись деньги у одних военных — найдутся и у других, в долги залезут и прочее. А нет — распродадим богатеньким Буратино, и дали обширную рекламу.
Но радовались они рано. Вскоре дом был официально сдан в аренду небольшой (по бумагам) цыганской семье. Через две недели их было там уже не меньше 50 — всех возрастов и типов, особенно много было цыганят. Появилась и скотина — хромой мерин, козел с очень вредным характером, десяток коз, не поддающееся подсчету количество собак и кур. В течение короткого времени чинный поселок превратился в кипящую смесь цыганского табора с базаром.
Везде днем и ночью бродили и галдели непонятные личности, приставали ко всем обитателям и прохожим с типичным цыганским набором предложений: что-либо купить, сыграть, погадать, «снять порчу» — как обычно. Детвора саранчой прочесывала все окрестные дворы, сараи и дома, и тащила, ломала и портила все, что лежало плохо и не очень плохо. Пойманные на месте преступления цыганята визжали, кусались и царапались. Очень неохотно приезжавшая на вызовы милиция вместо ареста пойманных цыганят составляла на вызывавших протоколы «об избиении ребенка».
И сразу же в райотдел поступали очень грамотные жалобы на «зарвавшихся озверевших владельцев, избивавших до крови несчастных детишек за украденные яблоки или разбитое во время игры стекло», и те были рады, если удавалось отделаться предупреждением или небольшим штрафом.
Детишек сопровождали злющие собаки, которые блокировали любые попытки хозяйских собак защитить добро своих хозяев, а в прочее время не давали никому прохода и лаяли беспрерывно днем и ночью. Козы масштабно осваивали сады, огороды и клумбы, козел успешно отбивал все попытки прогнать стадо, а в промежутках норовил ударить рогами в задницу любого зазевавшегося прохожего. Куры зачищали то, что оставалось от коз. Хромой мерин бродил по поселку, смеялся и везде оставлял кучи навоза, предпочитая места у калиток или крылец.
Возводимые заборы бесследно исчезали почти сразу же после возведения. Мощная реклама вначале действовала, то и дело появлялись потенциальные покупатели. Однако, сразу же, по прибытию в поселок, подвергнувшись немедленной атаке цыганок, собак или козла, уезжали, часто предпочитая даже не выходить из машин.
Попытки деляг воздействовать на цыган оканчивались так, как должны были оканчиваться — деньги за обещание уехать или хотя бы вести себя тише они брали охотно, но, конечно, не уезжали и тише не становились. Попытки взять цыган за горло или угрозы оканчивались еще хуже. Протоколы на бродячих животных составлять не удавалось, поскольку их надо было сначала поймать и документально установить владельцев, что было, понятно, практически невозможно. Приглашаемые частные охранные предприятия, ознакомившись с обстановкой, даже отказывались обсуждать условия контрактов. Угрозы в адрес владельца, офицера, прошедшего «горячие точки», также не прокатывали: парень был не робкого десятка, вдобавок не один, да и времена уже были не те. Папа, военный юрист, шутя отбивал все претензии, составленные приглашенными владельцами участков адвокатов.
А в то же время затраты на содержание участка и выплаты по кредиту не уменьшались. Банк, естественно, не хотел «входить в положение». Уже купившие участки «новые русские», ребята в основном тертые и со связями, тоже быстро просекали ситуацию, предпочитали не связываться, а выкатывали делягам претензии, и многим удавалось заставлять их забирать участки и недостроенные дома по ценам первоначальной продажи.
Перед ними встал выбор — обанкротиться или сдаться. Предпочли сдаться. Кооператив выкупил все участки, достроенные и недостроенные дома по очень приемлемым, заниженным ценам для тех, для кого это было задумано — военных и уволенных в запас, пошли в дело сертификаты, кроме того, банк охотно согласился на переоформление кредита, понимая бесперспективность отчуждения участка за долги в свою пользу.
Договор аренды с цыганами расторгли, а табор тихо исчез — говорили, что они перебрались в какой-то похожий поселок в соседней области.
Товарищ Сержант
