Рузский Курьер / Свет миру

Что общего у космонавтов и монахов? Благословлено ли исследование Вселенной? Как относиться к «свидетельствам» о контактах с инопланетянами? Зачем иноку понадобилось пройти «предкосмическую подготовку»? Как молятся «насельники» орбитальных станций? Эти и другие вопросы корреспондент портала Православие.Ru задал игумену Иову (Талацу), настоятелю Преображенского храма в Звёздном городке, который по сложившейся доброй традиции напутствует космонавтов перед их отлетом в космос.

– Отец Иов, прежде, чем начнется наша беседа, хотелось бы поблагодарить вас за то, что нашли время встретиться, – ведь накануне Дня космонавтики, который стал для вас практически профессиональным праздником, проходит много торжественных мероприятий.
– Да, я всегда стараюсь принимать активное участие в мероприятиях, связанных с космосом. А в этом году еще так сложилось, что незадолго до праздника на орбиту отправилась новая космическая экспедиция – экипаж корабля «Союз ТМА-08М»: Павел Виноградов, Александр Мисуркин и Кристофер Кэссиди. И успешно вернулась предыдущая экспедиция.

– Вы провожаете космонавтов в путь?

– Да, обычно они перед отправкой на Байконур приезжают в Троице-Сергиеву лавру; сначала прикладываются к мощам преподобного Сергия Радонежского, потом мы служим молебен в Никоновской церкви, я окропляю их святой водой и каждому даю с собой в дорогу складень с иконами Божией Матери и Спасителя, а также маленькое Евангелие.

Если они не просят исповедоваться и причаститься непосредственно накануне полета, то я остаюсь в Троице-Сергиевой лавре и там молюсь о ребятах, чтобы они успешно добрались до космической станции. Но если просят, то я улетаю примерно за пять дней до старта на Байконур. Там никого к ним близко уже не подпускают – обсервационный режим, так что причащаю я их дня за три до вылета. Но в путь провожаю иногда до самого трапа космического корабля. С крестом.

– Известно, что космонавты с давних пор периодически приезжали в Троице-Сергиеву лавру, даже Юрий Гагарин здесь побывал, правда, уже после полета. Наверное, и с кем-то из насельников монастыря они общались. Как сложилось, что именно вы стали духовным наставником отряда космонавтов?

– Случайно. Хотя… в Писании сказано, что у нас даже все волосы на голове подсчитаны и случайного ничего нет. Старец Оптинский Варсонофий говорил, что если бы люди внимательно смотрели на свою прошлую и настоящую жизнь, то могли бы предсказывать свое будущее. Случайностей вообще нет. И никогда не было и не могло быть. Отвечая на ваш вопрос, скажу: естественно, Промыслом Божиим. Не потому, что я такой хороший или умный. А просто Бог так судил. Это мой крест, я должен его нести. А как все получилось… У меня есть друг. Близкий друг, с которым мы вместе постригались – владыка Якутский Зосима. Вот как-то сидим мы в монастыре, и он у меня спрашивает, бывал ли я в Звездном городке. Я ответил: «Нет, конечно. Как я туда попаду!» А надо сказать, что космосом я интересовался с детства. И в монашестве не оставил своего увлечения: в келье у меня есть телескоп, карты звездного неба. Братии было известно об этом моем стремлении… И вот, довольный владыка Зосима говорит, что через полчаса в лавру приедет его друг – Валентин Васильевич Петров, преподаватель академии им. Ю.А. Гагарина, он-то и может показать мне Звездный городок. Так лет 11 назад я впервые попал в Звездный на экскурсию. Меня провели, показали тренажеры, разрешили всюду залезть, все потрогать, пощупать. Я был счастлив, но думал, что на этом все и закончится. И вдруг недели через полторы-две ко мне из Звездного приехал космонавт Юрий Лончаков. Сначала один, потом с супругой, а потом привез отряд космонавтов, а потом меня с начальником Центра подготовки космонавтов познакомили (тогда ЦПК возглавлял Василий Васильевич Циблиев).

Космонавты в лавру стали чаще приезжать. Мы беседовали. Бывало, по восемь часов эти разговоры тянулись. С Василием Васильевичем Циблиевым, Юрием Валентиновичем Лончаковым, Федором Юрчихиным, Юрой Гидзенко. Со многими. На следующий день как только просыпались – опять на восемь часов беседа. Поначалу вот так много на духовные темы общались.
И постепенно появилась идея, чтобы космонавты, готовящиеся к работе на орбите – те из них, кто этого захочет, – приезжали в лавру: помолиться перед дорогой, получить благословение. А у кого? У самого аввы Сергия – игумена земли Русской. И за все время только один наш космонавт отказался от этого. А так – и американцы приезжали, и европейские космонавты, и даже японские, корейские. Вот был случай: приехала первая корейская женщина-космонавт. Я думал, она буддистка, и, когда ребята получали благословение, тактично отправил ее на экскурсию. Она потом подходит ко мне, достает крестик, показывает: «Я христианка, батюшка. Благословите!»

Так что где-то с 2007 года я стал провожать все экипажи, которые улетали в космос.

– Вы сказали, что космосом интересовались еще с детства, и, судя по всему, это было не мимолетной детской увлеченностью, когда мальчишки, мечтая о геройских приключениях, воображают себя сегодня космонавтами, а завтра пожарными.

– Да, вообще до того, как я принял решение стать монахом, я совершенно серьезно собирался поступать в отряд космонавтов. Планировал вначале закончить Качинское военное училище, а потом подавать заявку в отряд.

– Откуда взялась эта мечта – отправиться в космический полет?

– Я не могу сказать. Не потому, что это какой-то секрет. Это тайна Божия. Вот вы подумайте: я уже в три года бредил ракетами! Потом в школе всё модели ракет строил, картонные, которые поднимались на 1,5–2 метра и взрывались. Не летали. Я помню, что мог часами сидеть на балконе и смотреть на звездное небо. Но сейчас, оглядываясь назад, я сознаю, что, не понимая до конца, я все равно всегда стремился к Богу. Когда хорошая погода, нет Луны, Млечный путь так явственно виден, я смотрел – и аж дыхание замирало: «Господи!» Когда я видел, сколько звезд, то понимал, что это все не просто так – это Кто-то устроил. А потом, когда научился молиться (я еще маленький был, меня бабушка научила молитвам, и уже, наверное, лет в 5 я знал молитвы Богородице, «Отче наш»), я читал молитвы на ночь, глядя в распростертое звездное небо. Восхищение этим мирозданием всегда очень глубоко во мне было, и никогда интерес к науке не противоречил моей вере. Я никогда не уставал изучать звездное небо над головой, удивляясь, как же все премудро устроено Господом во Вселенной. Я мог только одно повторять: «Господи, как Ты это премудро все устроил! Господи, как это все красиво! Господи, а Кто же Ты, если создал такой прекрасный мир, Кто же Ты тогда?!»

– Когда наступил переломный момент? Когда будущий курсант летного училища решил стать семинаристом?

– Когда я прочитал полностью – по-настоящему – Евангелие. Не спеша. Всё сразу встало на свои места. В первый раз я прочитал Евангелие до армии – ну, так… А вот когда из армии пришел, я читал его не спеша. До этого возникали вопросы самые разные: почему это так устроено, а это иначе? а кто я? почему я живу? а зачем я живу?.. Когда я прочитал Евангелие, у меня все вопросы пропали. Вообще. Я многое не понял в Священном Писании, но у меня было такое состояние, что я мог повторить слова апостолов Клеопы и Луки… Помните, после того, как они прошли часть пути в Эммаус бок о бок с Господом, они говорили: «Не горело ли у нас сердце, когда Он с нами разговаривал?!»

Так вот, когда я читал Евангелие, у меня горело сердце… У меня была такая радость! Я понял, что это истина. Вся истина в Евангелии, вся. И вопрос был решен: я должен стремиться к другому небу. То небо, которое мы можем увидеть в телескоп, – интересно, и, созерцая его, также можно радоваться и приближаться к Богу. Но это – более дальний путь. А есть более прямой – стремиться сразу к Горнему Небу!

Лет пять тому назад я сидел в монастыре, в Троице-Сергиевой обители, насельником которой я являюсь, вместе с космонавтами Юрием Лончаковым и Валерием Александровичем Корзуном. В гости к нам приехал один знаменитый греческий богослов – владыка Иерофей (Влахос), который об Иисусовой молитве книгу написал. Он тогда сказал, что у космонавтов и монахов есть много общего, – космонавты, как и монахи, стремятся к небу: все силы, вся энергия ума, сердца, души, тела – всё направлено к нему. Только космонавты тянутся ко Второму небу, а монахи сразу к Третьему. Но задача космонавта – находясь на Втором, сердцем возноситься еще дальше – к Третьему.

– Расскажите поподробнее, что это за Второе и Третье небо?

– Мы по церковному преданию знаем, что Бог сотворил три неба. Первое – видимая атмосфера. Второе – это небесная твердь: это космос, тот космос, который мы с вами как раз видим, когда смотрим на звездное небо; тот, где находятся звезды, галактики, пульсары, квазары. Вся Вселенная – второе небо для нас. Оно весьма обширно. Сейчас телескоп «Хаббл» край видимой Вселенной запечатлел, и самая крайняя точка находится на расстоянии 14 млрд. световых лет. Представьте себе: свет идет со скоростью 300 тыс. км в секунду, и он будет идти оттуда 14 млрд. лет – посчитайте, какое это невообразимое расстояние! Наша Солнечная система даже не пыль по сравнению со Вселенной.

А вот Третье небо – это Горний Мир.

– И куда он простирается?

– Горний Мир – это другой Мир! В нем нет пространства или времени. Так как мы живем в материальном мире, то можем говорить: вправо-влево; а там – все другое! Туда космические корабли не летают! Туда можно подняться только чистым сердцем. Сказано: «Блаженны чистые сердцем, ибо те Бога узрят!» В Горний Мир можно вознестись любому человеку, для этого не надо быть космонавтом. Это доступно и простой бабушке, и профессору. И образованному, и необразованному. Главное условие – выполнять заповеди Божии, очистить свое сердце. Этим мы приближаемся к нашему Христу. И тогда нам открывается Горний Мир – другая Вселенная. Об том, что Бог сотворил две Вселенные, есть свидетельство. В Священном Писании читаем: «Вначале сотворил Бог Небо и Землю». Блаженный Августин и многие другие святые отцы пишут, что Небо, упомянутое в этой части Святого Писания, не просто небо – это духовный мир, духовная Вселенная. Это написано на древнееврейском языке, а у нас в русском языке – меньше слов. У нас «небо» – и видимое над нашей головой, и Божее Небо, а в Писании подразумевается Небо – Горний Мир, духовный, где были созданы ангелы, где Господь, где нет тления. И Земля, сотворенная Богом, это не только наша планета – наш шарик, это весь материальный мир, материальная Вселенная: и Земля, и Солнце, и Галактика М-31, и Галактика М-81, и Галактика IC 1101, и прочее и прочее.

А уже когда описывается второй день творения и речь идет о Земле, там все сужается к нашей Солнечной системе и, в конечном итоге, – к шарику. Понимаете? И снова – все вокруг слова «земля». Слов не хватает в русском языке для обозначения различий…

– Батюшка, бытует мнение, что Второе небо – это место, где обитают духи злобы…

– Да, бесспорно.

– Что же получается: все, что окружает нашу Землю, – мир духов злобы? Значит, космонавты попадают буквально в самое пекло?

– Нет, что вы. Демоны не только в космосе – они везде. И на Земле. Разве мы не видим, сколько войн, насилия, грабежей. Это люди вытворяют, но не сами по себе – как вы думаете, кто их толкает? Они здесь! Они ниспали на Землю, но они могут быть и в космосе. Они же духи – бестелесные существа. Это ангелы, которые отпали от Бога (примерно одна треть от всех сотворенных Господом ангелов) и стали бесами. Вот у нас есть тело, мы передвигаемся медленно, а они – другие существа, наделенные удивительными силами, энергиями. Преподобный Серафим Саровский сказал, что самый слабый бесенок одним мизинцем земной шар может перевернуть. Если Бог попустит это. Только Его милость нас хранит. И падшие ангелы могут перемещаться с огромной скоростью – и на Земле, и в космосе. Им не нужны для этого ракеты, которые будут летать со скоростью света, не нужны скафандры, потому что они находятся вне воздействия этих материальных сил: высоких температур, каких-то облучений. Они не подвластны этому воздействию, а мы – да. И они, конечно, могут использовать это. Великий старец Софроний (Сахаров), ученик Силуана Афонского, говорил, что человеку нужно, где бы он ни находился – здесь, на Земле, или в какой-то другой Вселенной, – прежде всего, научиться молиться и быть с Богом! Потому что каждому человеку придется вступить в противоборство с падшим ангелом. Когда человек рождается, бес посылает своего падшего ангела человека искушать. Когда мы крестимся, Бог дает нам своего Ангела-Хранителя. И эти два существа сопровождают нас всю жизнь. Один толкает на грех, другой – на добрые дела. В зависимости от того, кого мы слушаемся больше, так и живем. Если доверяем больше Ангелу-Хранителю, то ходим в храм Божий, стараемся жить по-христиански. И если ошиблись по немощи своей, то у нас есть великое таинство –исповедь. Мы идем и каемся, что живем не как образ Божий. Просим у Господа прощения – и идем дальше. А если мы упрямые и машем на все рукой: «а я хочу вот так», то значит, мы идем на поводу у совсем другого существа. И они всюду искушают нас своими помыслами. Думаете, у космонавта на околоземной орбите больше помыслов? А у нас с вами, что, их меньше? Вы посмотрите: и гневаемся, и раздражаемся, и осуждаем… Что только к нам в сердце не входит!

– Да, но если на Земле у человека есть возможность ходить в храм, исповедоваться, причащаться, то космонавты на борту орбитальной станции этого лишены. Каким образом это отражается на тех, кто привык регулярно прибегать к таинствам на Земле? Ведь среди космонавтов таких людей немало…

– Да, им тяжело. Но они молятся. А Бог ведь будет судить в первую очередь наши желания… Допустим, если у человека есть возможность ходить в храм, участвовать в таинствах, а он не ходит – это одно. А если такой возможности нет, но он при этом молится, просит помощи, благословения, то покрывать его будет особенной благодатью все равно. Господь покрывает обращающихся к нему космонавтов. И они обращаются к Господу по мере возможности. Вот, например, Юра Лончаков, Федор Юрчихин, Саша Самокутяев, Валера Корзун, я знаю, читали во время пребывания на МКС утренние и вечерние молитвы. Юрий Лончаков вообще всю Библию от корки до корки там успел изучить. Делился потом своими впечатлениями, как в космосе, во время чтения Святого Писания, чувствовал явное присутствие Бога. И с сожалением признался, что на Земле это ощущение быстро утрачивается.

Марина Лев
Продолжение в следующем номере «СМ»