Рузский Курьер / Честь имею!

При выполнении интернационального долга на территории Демократической Республики Афганистан погибли семеро воинов внутренних войск МВД СССР. Один из них - старший лейтенант Пётр Русаков, боец отряда специального назначения «Кобальт».

«Командировка будет длиться меньше года...»

После окончания в 1977 году Саратовского высшего военного командного училища им.Ф.Дзержинского МВД СССР он получил распределение в орловский конвойный полк. Командовал взводом, затем - учебной ротой. Там же, в Орле, встретил свою любовь - Тамару. Сыграли свадьбу, у молодых родился сын Костик. В скором времени семья должна была отпраздновать новоселье.

И тут в полк пришла телеграмма: нужны офицеры для выполнения специального задания за рубежом. Командировка предстояла длительная и опасная, потому требования к кандидатам выдвигались самые строгие. После обсуждения выбор командования пал на старшего лейтенанта Русакова. Почему именно на него?

Русаков всегда был на хорошем счету: подтянут, опрятен, с сослуживцами имел ровные отношения. Умел он с людьми общаться, быстро общий язык с любым находил. Службе всего себя отдавал без остатка. Очень любил возиться с различным оружием, замечательно стрелял из всего, что было в роте. Но больше всего ему нравилась снайперская винтовка, с ней он особенно ловко управлялся. Это, очевидно, и стало определяющими при утверждении его кандидатуры в качестве бойца спецотряда МВД. Те, кто отправляли его и других офицеров в Афганистан, знали: уж чего-чего, а пострелять-то им придется!

9 сентября 1980 года они с сослуживцами вылетели в Афганистан. А через месяц с небольшим Пётр принял свой последний бой.

«Уже который час утюжим эти скалы...»

Что из себя представлял и какие задачи выполнял в Афганистане отряд специального назначения «Кобальт», сформированный из оперативных сотрудников различных милицейских подразделений и военнослужащих внутренних войск МВД СССР?

Кроме советнической и инструкторской работы, оказания помощи в становлении Царандоя (МВД ДРА - Авт.) его бойцы занимались сбором информации о деятельности вооруженных отрядов оппозиции, налаживали оперативно-агентурную работу среди местного населения, готовили специалистов в полках и батальонах Главного управления защиты революции - аналога советских внутренних войск.

В афганских провинциях дислоцировались 23 оперативно-боевые группы отряда. Управление и резервное подразделение, готовое при необходимости выдвинуться в любой район, располагалось под Кабулом.

Нередко бойцам «Кобальта» приходилось выполнять боевые задачи в тесном взаимодействии с коллегами - спецназовцами из отряда «Каскад-1», находившегося в подчинении КГБ СССР. Зачастую они даже базировались вместе.

- Кабульская группа, в которую попал Русаков, в большинстве своём состояла из сотрудников уголовного розыска, - вспоминал бывший офицер госбезопасности подполковник в отставке Сергей Патрушев. - Все ребята - матерые опера, высококлассные профессионалы. Пётр быстро вписался в коллектив, что называется, сразу пришелся ко двору. Он изначально был неплохо подготовлен, быстро приобрел навыки, необходимые для действий в условиях контрпартизанской войны. Обладал отменной реакцией, всегда трезво оценивал обстановку, не терялся при встрече с опасностью.

В начале октября авиационная разведка сообщила о наличии крупной банды в районе Пули-Чархи. Эти данные подтверждала и агентура. Руководство ОКСВ приняло решение о проведении операции. В ней был задействован мотострелковый батальон советских войск, подразделения ГУЗРа и сводная группа из офицеров «Каскада» и «Кобальта».

Лазили мы по горам несколько дней. Оперативные сотрудники вместе с военнослужащими отработали Пули-Чархи, затем последовательно перемещались от одного кишлака к другому, реализуя наработанную ранее информацию. Результат уже был, но каждый раз опера получали новые сведения от своих осведомителей, и группа на бронетехнике уходила все дальше в горы.

19 октября операцию решено было свернуть. Все засобирались было обратно в Кабул, однако ближе к ночи пришло новое боевое распоряжение: перехватить караван, который должен был пройти в данном районе. План был такой: сводная группа офицерского спецназа с полуротой солдат поднимается вверх по склону, проводя при этом зачистку местности. В это время бронегруппа с остальными бойцами батальона проходит по ущелью, заходит с другой стороны склона и движется нам навстречу. На перевале встречаемся.

Настало утро. Около девяти часов нас высадили у подножия горы, пехота запылила по ущелью. Конечной точкой нашего маршрута было горное плато, перед которым на террасах прилепились, словно ласточкины гнезда, глиняные домики. Туда мы взобрались лишь к обеду. Приступили к зачистке. Но вскоре поступила команда «отбой». Честно говоря, из доклада комбата было не совсем понятно, то ли он уже перехватил караван, то ли получил сведения, что душманы ушли из района. Как бы то ни было, собрали людей и начали спускаться вниз: мотострелки - первыми, мы - за ними.

Это только непосвященный думает, что в горах самое трудное - подниматься вверх. На самом деле спуск отнимает гораздо больше сил. Часам к пятнадцати, когда оставалось пройти всего километра два, мы уже были на пределе сил. Остановились перевести дух на небольшой площадке. Я подошел к милицейскому капитану Александру Пунтусу. Он как раз пытался в очередной раз связаться с комбатом, но опять безуспешно: связь в горах работает непредсказуемо.

- Саш, - говорю, - мы вниз, догоняйте.

- Ну, давай, - отвечает он. - Слышишь, Усатый, сегодня так вымотались, что, наверное, придется на базе нарушить сухой закон.

- Наши, думаю, против не будут, поддержат. Главное, до дома добраться. - И побрел вниз за капитаном милиции Михаилом Исаковым, который был старшим в группе «Кобальт».

Наверху вместе Пунтусом оставались «кобальтёры» старший лейтенант Пётр Русаков, майор Виктор Юртов и «каскадёры» майор Владимир Кузьмин, капитан Юрий Чичков и старший лейтенант Александр Петрунин, еще три бойца и старлей из мотострелкового батальона. Исаков остановился зашнуровать кроссовки. Я ушел вперед метров на тридцать-сорок. И тут началось.

«Я помню бой среди камней...»

По спецназовцам ударили сверху с двух направлений. Капитан Михаил Исаков отчаянным броском преодолел несколько метров и, закатившись за валуны, открыл ответный огонь. Душманы расположились на гребне, у начала тропы. Одни стреляли, другие устраивали обвалы из камней, которые шумно летели вдогонку спускающимся солдатам. Потом справа заговорили два «духовских» пулемёта.

На площадку к Михаилу скатился Русаков со своей СВД. Быстро оценил обстановку, занял позицию, прильнул к окуляру прицела. Исаков, посылая в сторону противника короткие расчетливые очереди, краем глаза успевал следить за Петром и про себя отмечал, насколько грамотно и уверенно действует его подчиненный. Выстрел - один «дух» скатился по склону. Ещё выстрел - замолчал пулемет.

Огонь дшманов на какое-то время ослаб, и Русаков решил сменить позицию. Упруго оттолкнулся от камней, сделал несколько шагов. Михаил прикрывал товарища. За грохотом своего автомата он не услышал звука той очереди, которая настигла Петра. Когда оглянулся, лишь успел заметить, как старший лейтенант с простреленной ногой скатывался на расположенную ниже террасу.

Бой продолжался до наступления темноты. Разметанные по горному склону спецназовцы вынуждены были сражаться небольшими группами и умирать в одиночку.

- Едва спустилась ночь, мы втроем взяли одного бойца покрепче и стали осторожно подниматься по тропе в поисках своих, - продолжал вспоминать Сергей Патрушев. - Многие из наших ребят, судя по следам на телах, приняли мученическую смерть. А Петя... О том, как он погиб, мы узнали уже позже - от пленных.

...Хотя раненая нога отзывалась нестерпимой болью на каждое движение, Пётр, пока у него оставались патроны, пытался вести прицельный огонь. Когда закончились боеприпасы, он достал гранату, вырвал чеку и стал ждать. В голове шумело, сознание постепенно оставляло офицера. В мозгу пульсировала лишь одна мысль: не разжать руку раньше времени. Потом он провалился в темноту.

Очнулся от грубого толчка: стоявший перед ним душман ткнул его в грудь стволом автомата. Увидав, что русский открыл глаза, «дух» оскалился, повернулся вполоборота и что-то гортанно прокричал в темноту. На этот зов стали выползать другие бородачи, столпились вокруг Русакова, что-то живо обсуждали на своем, непонятном ему языке. Один, злорадствуя, наступил на простреленную ногу офицера.

Дикая боль пронзила все тело Петра. Но вместе с ней молнией сверкнула и отчаянно-бесшабашная мысль: рано радуются, последнее слово сегодня будет за ним! Русаков повернул правую руку ладонью вверх и разжал пальцы, высвобождая рычаг запала ребристой «эфки».

Он еще успел заметить, как от страха перекосились лица душман и ужас застыл в их глазах. А потом прогремел взрыв...

* * *

Все офицеры отрядов спецназначения «Кобальт» и «Каскад», участвовавшие в том бою - живые и павшие - были удостоены государственных наград. Капитан милиции Михаил Исаков стал Героем Советского Союза. А старший лейтенант Пётр Русаков посмертно получил орден Красного Знамени. Его подвигу посвящен один из стендов в Центральном музее внутренних войск МВД России.

Но Пётр Владимирович продолжает жить не только в памяти своих боевых друзей. Стал достойным гражданином сын Константин, которому передались многие черты отца и его характер. Вырос внук, названный в честь деда Петром и с годами ставший очень похожим на него.

А это значит, что из своего последнего боя старший лейтенант Русаков все же вышел победителем!

Игорь Софронов, фото из архива автора